Священномученик Николай Попов (1864-1919), настоятель Иоанно-Богословского храма хутора Верхне-Гнутова (сейчас х. Верхнегнутов Чернышковского района Волгоградской области) в 1901-1919 гг.
Священномученик Николай Попов родился 6 мая 1864 года в семье Харитона Ивановича Попова, создателя Новочеркасского музея донского казачества, редактора «Донской газеты», за личные заслуги удостоенного дворянства. Его мать, Александра Петровна, была дочерью священника, поэтому все дети в семье, а их было девять человек, воспитывались в духе нравственности, требовательности к себе и трудолюбия. Трое сыновей из четверых, Николай, Александр и Иван, стали священниками, а четвертый, Петр – генералом от кавалерии, много лет возглавлявшим Новочеркасское военное училище. 
После окончания шести классов гимназии Николай поступил в Харьковское земледельческое училище, где прилежно изучал агрономию и другие науки и одним из лучших окончил его полный курс.
Но у Николая созрело решение встать на путь духовного служения, и, по прошествии нескольких лет, несмотря на свой уже 30-летний возраст, Николай Харитонович поступил на пятый курс Донской семинарии города Новочеркасска. Окончив в 1893 году курс духовной семинарии, будущий священномученик Николай Попов начинает свое пастырское служение в Успенской церкви станицы Аксайской, известной своим чудотворным образом Пресвятой Богородицы. Архиепископом Донским и Новочеркасским Макарием Николай был рукоположен во диакона к Успенской церкви. Меньше года он состоял законоучителем Аксайской церковно-приходской школы и в ноябре 1894 года Архиепископ Донской и Новочеркасский Донат рукоположил диакона Николая во пресвитера.
Николай сразу поехал на новый приход в хутор Колодезный Мигулинской станицы Верхне-Донского округа. Батюшка всего себя отдал служению Богу и духовной помощи своим прихожанам. Главное внимание он уделял совершению Божественной литургии, в которой черпал силы для своего пастырского служения. Отец Николай часто проповедовал, организовывал воскресные беседы. В скором времени начал строить учительскую школу с общежитием, которая предназначалась не только для обучения детей, но и для подготовки будущий преподавателей. В школе могли обучаться также и дети из неимущих семей, что давало возможность любому одаренному юноше сделать здесь свой первый шаг в жизнь. Отец Николай заботился о быте своих воспитанников, на собственные деньги заказывал учебники, тетради, учебные пособия. Все получаемые от благотворителей средства батюшка жертвовал на школу и библиотеку. Одним из жертвователей на Колодезную учительскую школу был и святой праведный Иоанн Кронштадтский, который откликнулся на обращение к нему отца Николая. При школе была устроена ферма и подсобное хозяйство. Отец Николай на практике применял знания, полученные им в Земледельческом училище.
С 1 августа 1901 года по март 1919 года отец Николай служил в Иоанно-Богословском храме хутора Верхне-Гнутова, Цимлянского благочиния, Есауловской станицы, 2-го Донского округа Области Войска Донского. Уже через несколько лет заботами неутомимого батюшки был отремонтирован и украшен живописью храм, вызолочены купола, организован церковный хор. Попечением отца Николая была построена на хуторе новая школа, в которой он ежедневно сам вел занятия с детьми и в воскресные дни со взрослыми. Началась Первая Мировая война. Грозная атмосфера надвигавшейся смуты все более и более сгущалась. И вот вскоре грянул Февральский, а затем Октябрьский переворот.
Отец Николай остался в Гнутове, полный решимости до конца пронести свой крест пастырского служения. Батюшка самоотверженно исполнял свой долг — ездил по станице, исповедовал, причащал больных и умирающих. Однажды только за один день он напутствовал Святыми Тайнами 27 человек, но к вечеру слег, заразившись тифом. Только через два месяца смог отец Николай подняться с постели. Не дождавшись полного выздоровления, он начал совершать богослужения в своем доме. Первый раз в конце марта отец Николай вышел из дома, чтобы в храме напутствовать прихожан Святыми Тайнами. К вечеру того же дня он вернулся усталый, но отдохнуть ему не пришлось. Хуторской ревком постановил произвести у отца Николая обыск и арестовать его вместе с двумя известными местными жителями. Во время обыска в доме отца Николая комиссар увидел на стене фотографию его брата — походного атамана Петра Харитоновича Попова. Этого было достаточно, чтобы вынести батюшке смертный приговор.
В своем прощальном письме священномученик Николай с удивительным мужеством писал своим родным, чтобы те «простили все своим врагам, простили и его мученическую смерть». Прощаясь с супругой из окна здания ревтрибунала, отец Николай показал рукой на песок. Это означало, что его ожидала смерть на песчаном карьере недалеко от станции Морозовской.
Только спустя три месяца, после освобождения округа от «красных», родственники смогли отыскать и опознать тело мученика Христова. Тело священномученика Николая было погребено за алтарной частью гнутовского храма.
11 октября 2006 года по благословению митрополита Волгоградского и Камышинского Германа в х. Верхнегнутов Чернышковского района Волгоградской области епархиальная комиссия по обретению мощей и группа археологов Волгоградского государственного университета приступила к раскопкам. Мощи новомученика были найдены в частично сохранившемся гробу и доставлены в Волгоградский Свято-Духовский мужской монастырь. В состав епархиальной комиссии входил протоиерей Анатолий Карпец, иерей Алексей Зимовец и др.
Священномученик Захария (Лобов) (1865-1937), епископ Нижнечирский с 1923 -1928 гг.
Захар Петрович Лобов родился в 1865 году в семье мелкого чиновника Петра Лобова в селе Петровка Павловского уезда Воронежской губернии. С детства полюбил православное богослужение. В 1888 году окончил Донскую духовную семинарию в городе Новочеркасске. После рукоположения служил в Новочеркасском кафедральном соборе, дослужился до сана протоиерея, был ключарём собора и одним из наиболее уважаемых священнослужителей.
Иерей Захария Лобов был женат, у него было два сына и две дочери. Воронежский исследователь, биограф владыки Захарии А.Н. Акиньшин обнаружил, что его сын Гавриил был профессором в Ростове-на-Дону. Там же проживали и обе дочери — Ольга и Вера. Второй сын Алексей принял монашеский постриг под именем Антония, впоследствии получил сан архимандрита. В 30-е гг. Антоний (Лобов) находился в ссылке под Архангельском.
В начале 20-х гг. протоиерей Захария овдовел. В это время патриарх Тихон усиленно подбирает архиреев для больших и малых городов России, провидя испытания, которые готовятся для церкви безбожной властью. В 1922 г. овдовела вновь образованная нижнечирская кафедра, скончался замученный в царицынской тюрьме владыка Николай (Орлов). 22 сентября/ 5 октября 1923 г. на эту кафедру был хиротонисан Захария. Хиротонию совершали епископы Митрофан (Гринёв) и Иннокентий. Захария значился викарием Донской епархии, хотя территория 2-го Донского округа входила в Царицынскую губернию. Уже в следующем году он был арестован, осуждён тройкой в Ростове-на-Дону и отправлен на два года в лагерь.
Владыка Захария стал последним Нижнечирским епископом. Формально он оставался на этой кафедре до 1928 г. После него на кафедру больше никто не назначался. В некоторых документах он с 1/14 октября 1923 г. значится также Аксайским епископом.
Владыка отбывал ссылку на Соловках, где в ту пору находилось больше епископов, чем на свободе.
7 июня 1926 г. вместе с 23 другими иерархами Русской православной церкви он подписал знаменитую «Памятную записку соловецких епископов, представленную на усмотрение правительства», в которой предполагалось, что церковь и государство будут чётко соблюдать принцип невмешательства в дела друг друга. Епископы отказывались от участия в политической жизни общества, но при этом хотели провести поместный собор, избрать патриарха, свободно осуществлять богослужения. Правительство никак не прореагировало на эту записку руководителей церкви.
Возвратившись из ссылки, владыка служил с 1927 (или с 1926) года в Тверской епархии: был епископом Новоторжским, затем — Бежецким. 11/24 апреля 1929 г. он возведён в сан архиепископа. Когда стало известно, что в Соловецком заточении скончался владыка Петр (Зверев) (25 января 1929г.), архиепископ Захария назначается на воронежскую кафедру. В Пасхальные дни 1929 года он прибыл в Воронеж. В приветственном слове к пастве он сказал: «Усерднейше прошу принять меня, как архипастыря и отца, и обращаться ко мне всем сердцем и всей душою. Да будет едино, ибо в единении спасение наше и небесное и земное».
Как и другим православным иерерхам, архиепископу Воронежскому и Задонскому Захарии пришлось столкнуться с произволом властей, неуважением к нему и гонениями по отношению к священникам и прихожанам. Храмы закрывались, священнослужители арестовывались. Власти усердно поддерживали обновленцев, отдавали им церкви. Они поощряли нестроения внутри приходов, внедряли в них своих агентов, поддерживали матерально и морально лиц, не подчиняющихся иерархическому порядку, нарущающих церковную дисциплину. Власти постоянно контролировали деятельность архиепископа, посылали на богослужения своих соглядатаев, досье архиерея в местном управлении НКВД пухло с каждым днём. И всё же владыка смог продержаться на кафедре более 6 лет, случай почти беспрецедентный для того жестокого времени. Вспомним, как в те же годы часто менялись епископы на сталинградской кафедре (если не считать Феодосия Вощанского, с 1929 по 1935 гг. там находилось 3 архиерея).
И всё же кольцо вокруг воронежского архиерея сомкнулось. В ночь на 23 мая 1935 г. владыка был арестован. 19 июля ему предъявляется обвинение в контрреволюционной агитации «с использованием религиозных предрассудков масс», в распространении провокационных слухов (статья 58-10). На допросе цитировались слова архиепископа, сказанные им на одной из проповедей: «Как и в первые века христианства, ныне за Бога страдают все люди, вся церковь». Кто-то из доносчиков зафиксировал и другие слова владыки, сказанные им после убийства С.М. Кирова: «Смотрите, сколько невинных людей подвергаются наказанию советским правительством». Приписывали Захарии и такие слова: «В настоящее время над русским православием поднят меч».
10 сентября состоялось заседание спецколлегии областного суда, которая вынесла приговор: 5 лет лагерей. 26 октября этот приговор был утверждён верховным судом РСФСР. 12/25 ноября 1935 года владыка вторично ссылается на Соловки. Митрополит Сергий формально освобождет его с этого дня от управления епархией, «увольняет на покой».
70-летний архиепископ Захария недолго пробыл в лагере. Из книги митрополита Мануила (Лемешевского) известно, что он «соблюдал строго среду и пятницу, ел один раз в день пшенный суп постный и то только после всенощного бдения. В великий пост в первую, четвёртую, седьмую недели ел только один раз тоже только после всенощного бдения. В частной жизни был прост, любил изредка и шутить. Последние годы ослеп, и началась водянка, от которой он и скончался».
30 июня 1992 г. Захария (Лобов) был реабилитирован. На юбилейном освященном архиерейском соборе РПЦ, состоявшемся в Москве 13–16 августа 2000 года, архиепископ Воронежский Захария был канонизирован по представлению Алма-Атинской епархии. Его лик помещён на иконе новых святых российских мучеников и исповедников, пострадавших за Христа в ХХ веке, написанной по благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя синодальной комиссии по канонизации святых. В настоящее время она находится в Храме Христа Спасителя. Владыка изображён в 3-м ряду лика святителей с правой стороны иконы. Память священномученика Захарии отмечается в воскресенье после 25 января/7 февраля (Собор новомучеников и исповедников российских) и 8/21 сентября.
Священномученик Гермоген (Долганёв/Долганов) (1858-1918), епископ Саратовский и Царицынский в 1903-1912 гг.
28 апреля 1918 года служил литургию в тобольском кафедральном соборе, после возглавил крестный ход. Немедленно по окончании крестного хода был арестован, а ночью вывезен из Тобольска. С 1 мая содержался в екатеринбургской тюрьме по обвинению в контрреволюционных действиях. 25 июня был доставлен на вокзал, откуда поездом под конвоем направлен в Тюмень.
В Тюмени был посажен на пароход «Ермак», но затем был привлечён красноармейцами к строительству укреплений на берегу. Вечером 28 июня был посажен в трюм парохода «Ока», который шёл вниз по реке Тобол по направлению к Тобольску, занятому уже белыми. В 30 минут пополуночи 29 июня его вывели на нос парохода, связали руки, прикрепили к ним камень и столкнули в воду.
Тело владыки было обнаружено крестьянами села Усалка и похоронено неопознанным во временной могиле. В августе, в ходе поисков тела, останки были осмотрены приехавшей из Тобольска следственной комиссией, перевезены в село Покровское и временно захоронены в церковной ограде. Затем тело владыки было облачено в архиерейские одежды и отправлено в Тобольск, где его торжественно встретили крестным ходом из всех городских церквей. У гроба владыки, установленного в тобольском кафедральном соборе, служились панихиды и парастасы, к останкам, не поддававшимся тлению, прикладывались верующие. 15 августа еп. Иринарх (Синеоков-Андреевский) совершил отпевание. Владыка Гермоген был погребён в Иоанно-Златоустовском приделе кафедрального собора на месте, где до обретения мощей находилась могила св. Иоанна Тобольского.